Аркадий Гайдар - Том 4. В дни поражений и побед. Дневники
Сергей кончил и отер лоб. Так со своими людьми он говорил в первый раз.
Все молчали.
– Ну, что же?
– Нету тут шкурников, командир. Зря говорите, – хмуро сказал кто-то.
– Посуди сам, легко ли – все ноги поссадили без обувки.
– А пойти-то пойдем. Это так, погорлопанили.
– Я так и знал, что с досады языком заболтали. Разведчики у нас в полку самый надежный народ. Не то что какая-нибудь там третья рота.
– Что верно, то верно!
– Мы от черта не бегали.
– Пулемета за все время ни разу не бросили.
– Вот и обидно, товарищ командир: ботинок, поди, больше им дали.
– Совсем бы стервецам давать не надо, а то при казаках они чуть што – разведка. А к каптеру за обмундировкой – так первые.
«Накипело, прорвалось и утихло, – подумал Сергей. – И все-таки чувствует каждый, что можно, а чего уже нельзя».
Когда были розданы ботинки, один из счастливцев говорил:
– Эх! Хорошо! Подошва спиртовая и каблук с подковкой. Крепкие!
– Теперь этих в очередь и не в очередь на посты. Пусть знают, что не задаром получили. Ешь их волки! А мы уж в своих до Кавказа дотопаем. Авось там и на нашу долю найдется!
– У них-то цейхгауз во!.. Англия!
Глава 8
Уже начинало темнеть, когда Сергей, осмотрев линию сторожевого охранения, мелкой рысцой отправился обратно.
«Поеду прямо, вдоль фронта, – подумал он. – Так ближе будет».
И он взял по направлению к чернеющим впереди кустам. Раззадорившийся Васька незаметно затрусил побыстрее и, пользуясь тем, что задумавшийся Сергей перестал обращать на него внимание, потянул немного вперед.
– Э-э, брат! – проговорил, отряхнувшись от мыслей, Горинов. – Куда тебя черт несет?
Он остановился, приподнялся на стременах и, оглядевшись, вздохнул полной грудью.
Фронт был безмолвен. Впереди, в нескольких верстах, горели огни Батайска. Чуть слышно было, как гудел паровоз.
«Крепко засели! – подумал Сергей. – А выбить надо – узел важный».
Он дернул за левый повод Ваську, круто повернул его и хотел стегануть его покрепче плетью.
Вдруг сердце его сразу ёкнуло, в виски ударила кровь, и он покачнулся даже в седле. Как раз с той стороны, куда он только хотел направиться, из-за кустов выехало человек десять-двенадцать конных. Белых или красных?
Ни бежать, ни спрятаться было некуда. Ускакать – и подавно.
Сергей напряг всю волю, чтобы не выкинуть непоправимой глупости.
Скрыться абсолютно некуда. Если он сдвинется с места, то его увидят сейчас же. Если не сдвинется, то увидят минутой позже – только и всего.
Отъехав от края, Сергей встал как раз посередине дороги.
Его сразу заметили; передние сначала шарахнулись в сторону, но, не видя никого другого, направились рысью к нему с винтовками наперевес. Сергей стоял спокойно.
«Застрелиться успею!» – мелькнула мысль.
– Эй!.. Кто такой? – крикнул ему первый, подъезжая потихоньку и зорко всматриваясь.
– Подъезжай ближе! – ответил Сергей. – Чего горланишь? Офицер есть?
– Офицера нету, вахмистр есть.
– Давай его сюда!
И Сергей очутился среди всадников.
– А ты кто такой? – подозрительно покосившись, спросил вахмистр.
– Не видишь, животное, что офицер?
– Если так, то поедемте с нами к командиру, – настойчиво проговорил вахмистр.
– А я куда тебя зову? К черту на кулички, что ли? Болван!
По-видимому, последнее слово в значительной степени рассеяло сомнения вахмистра.
Некоторое время они ехали молча.
«Что я делаю? – повторил с отчаянием Сергей. – Что я делаю?» Партбилет, украшенное пятиконечной звездой выпускное свидетельство краскома раскаленными угольями жгли ему карман.
«Не надо распускаться. Спокойнее, как можно спокойнее!» – неотвязно вертелось в мозгу.
Казаки ехали молча или разговаривали вполголоса. Присутствие офицера их несколько смущало.
– А знаешь, Фомичев, – прошептал казак своему соседу, – у него на шапке-то звезды. И погонов нет! Мы еще как подъезжали, я приметил. Сказать, что ли, Жеребцову?
– Сиди! – недовольно ответил тот. – Али сам не видит? Звезда!.. Что звезда нынче значит? По-твоему, как погон, так и белый, а как звезда – так и красный. Али позабыл, как буденовцы погоны надевали, ежели насчет разведки по тылу нужда какая. Это, брат, тоже понимать нужно!
Он многозначительно кашлянул.
Путешествие приближалось к концу. Сначала их окликнули из заставы, потом они проехали линию укреплений. Вахмистр сердито предупредил:
– Порядком ехать. Не разбиваться! А то вгрохается кто в яму либо об проволоку.
Однако из-за темноты разглядеть Сергей ничего не мог. Потом стали попадаться домики. Мимо проходили солдаты, и кто-то в темноте крепко матерно ругался. Сергей видел, что дело подходит к развязке.
– Господин ротмистр дома? – спросил вахмистр остановившись.
«Приехали!» – сообразил Сергей. Он решил сейчас же, когда все будут слезать, броситься в сторону. Но вышло не так.
– Его нет, – послышался чей-то ответ. – Он скоро будет.
– Мы подождем! – сказал Сергей. – Зайдем к нему!
И он соскочил с лошади. Соскочил и вахмистр.
– А мы-то чего? – заворчали казаки. – Нам чего дожидаться не жрамши?
– Поезжайте домой! – решил вахмистр. – Скворцов! Скажи хозяйке, чтоб самовар поставила. Я скоро.
Казаки уехали. Сергей и вахмистр взошли на крыльцо. Перед ними были темные сенцы. Сергей был с карабином, сбоку в кобуре у него висел наган. Но вахмистр в темные сенцы пропустил его вперед. Стрелять было нельзя. Казаки только что отъехали, а кругом бродили солдаты. Он вышел в сени и, как бы отыскивая дверь, незаметно повернулся.
– Что там, али не найдете? – с ноткой тревоги переспросил его конвоир.
Сергей ясно услыхал тихий металлический щелк взведенного курка.
– Нет, не найду! – ответил он и ударил прикладом прямо перед собой.
Удар пришелся плохо, плашмя. Однако тот покачнулся, ухватился за стену и выронил револьвер, который, падая, гулко выстрелил.
– Нет, постой!..
Сергей выбежал на улицу, вскочил на чужого коня и рванул поводья.
Две-три минуты он мчался спокойно. Потом сзади послышался топот, выстрелы и крики. Очевидно, за ним гнались вернувшиеся на выстрел казаки.
«Куда я лечу?.. Совсем не в ту сторону», – подумал Сергей.
Он хотел было свернуть от дороги в сторону, но чуть не перелетел через голову, потому что бока у шоссе были крутые, а внизу плескалась вода.
Тогда он выбрался снова наверх и, не рассуждая, помчался дальше. Однако он потерял несколько минут, и крики догоняющих стали немного ближе.
Навстречу ему попадались солдаты, иногда даже конные, но, не понимая, в чем дело, сразу его не останавливали. Как бешеный вырвался Сергей на железнодорожные пути вокзала, но поворотить в сторону не успел. Срезанная шальной пулей, лошадь тяжело грохнулась. Он полетел вниз, ударился головой о рельс, выпустил из рук карабинку, тотчас же вскочил, прыгнул налево и закружился посреди забитых составами бесчисленных путей станции.
Выстрелы гремели сначала сзади, потом перекинулись вперед, затрещали со всех сторон. Где-то близко послышались голоса. Как загнанный зверь, Сергей отскочил и очутился посреди двух эшелонов. Впереди мелькнул убегающий огонек испуганного железнодорожника.
– Давай сюда!.. Черти-и-и!
«Неужели же конец?» – со смертельной тоской подумал Сергей.
Вдруг его взгляд упал на приоткрытую дверь товарного вагона. И, не раздумывая, подчиняясь инстинкту, он проскочил туда и захлопнул за собой дверь.
Через несколько секунд мимо с топотом пронеслись несколько человек, и кто-то выстрелил.
Через четверть часа все стихло. Потом опять послышались шаги. Сергей на всякий случай спрятался в угол, за какие-то ящики. И весьма кстати. Дверь приоткрылась, и луч желтоватого света скользнул по потолку.
– Пропади они все пропадом! Как начали стрелять, я думал, что зеленые наступают.
– Убежал кто-то. Должно, так и не поймали.
– И мы-то хороши – вагон распертый бросили!
– Провались он, вагон! Я щипцы с пломбами побросал. Фонарь только захватил, чтобы видели, что железнодорожник.
Дверь захлопнулась, послышался стук закидываемого запора, потом негромкий металлический звук.
«Пломба!» – мелькнуло в голове у Сергея. Все стихло, люди ушли; прошло минут пятнадцать-двадцать. «Как странно! – подумал Сергей. – Я цел, но где! Как же я отсюда выйду? Ну да, через окошко, они ведь отпираются изнутри. Только не сейчас, ночью».
От удара болела и кружилась голова. Он прилег на что-то мягкое и впал в полубессознательное состояние. Тяжело заснул. Когда открыл глаза, никак не мог дать себе отчета: в чем дело? Понемногу начал восстанавливать в памяти случившееся. Почему кругом так все. шумит? Почему дрожат стенки?
